В ненастный октябрьский день побывала в "Доме И.С.Остроухова в Трубниках". История Дома сама по себе очень интересна (но об этом в другой раз). Сейчас это филиал Государственного литературного музея, один из его выставочных залов. С 4 октября до 14 декабря здесь работает Юбилейная выставка, посвященная 125-летию со дня рождения МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ. Отдельными штрихами - книгами, автографами, рукописями, личными вещами представлена жизнь поэтессы от начала - в Трехпрудном переулке до трагического конца - в Елабуге.
В музее я не в первый раз, сотрудники встречают меня как своего человека. Фотографировать разрешено - без вспышки...
"Я поведу тебя в музей..." - помните? Итак:
Семейная икона Цветаевых - ИОАННА БОГОСЛОВА.
"Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть."
Портрет Марины Цветаевой кисти Б.Ф.Шаляпина, художника, скульптора, старшего сына Ф.Шаляпина.
"На плече моем на правом
Примостился голубь-утро,
На плече моем на левом
Примостился филин-ночь.
Прохожу, как царь казанский.
И чего душе бояться -
Раз враги соединились,
Чтоб вдвоем меня хранить!"
"В черном небе слова начертаны-
И ослепли глаза прекрасные...
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте — пишущий, в поте — пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий,—
Дуновение вдохновения!"
"Не самозванка - я пришла домой,
И не служанка - мне не надо хлеба.
Я - страсть твоя, воскресный отдых твой,
Твой день седьмой, твое седьмое небо.
Там на земле мне подавали грош
И жерновов навешали на шею.
- Возлюбленный! - Ужель не узнаешь?
Я ласточка твоя - Психея!"
* * *
"Я знаю правду! Все прежние правды—прочь!
Не надо людям с людьми на земле бороться.
Смотрите: вечер, смотрите: уж скоро ночь.
О чем — поэты, любовники, полководцы?
Уж ветер стелется, уже земля в росе,
Уж скоро звездная в небе застынет вьюга,
И под землею скоро уснем мы все,
Кто на земле не давали уснуть друг другу".
"Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух - не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Пляшущим шагом прошла по земле!- Неба дочь!
С полным передником роз!- Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре!- Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари - и ответной улыбки прорез...
- Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!"
"Лежат они, написанные наспех,
Тяжелые от горечи и нег.
Между любовью и любовью распят
Мой миг, мой час, мой день, мой год, мой век..."
Еще одно стихотворение М. Волошина, посвященное Марине Цветаевой:
"Раскрыв ладонь, плечо склонила...
Я не видал еще лица,
Но я уж знал, какая сила
В чертах Венерина кольца...
И раздвоенье линий воли
Сказало мне, что ты как я,
Что мы в кольце одной неволи --
В двойном потоке бытия.
И если суждены нам встречи
(Быть может, топоты погонь),
Я полюблю не взгляд, не речи,
А только бледную ладонь" ПЛЕД И БРАСЛЕТ МАРИНЫ ЦВЕТАЕВОЙ, О КОТОРЫХ СТИХИ ВНИЗУ...
"С большою нежностью — потому, Что скоро уйду от всех — Я всё раздумываю, кому Достанется волчий мех, Кому — разнеживающий плед И тонкая трость с борзой, Кому — серебряный мой браслет, Осыпанный бирюзой... И все — записки, и все — цветы, Которых хранить — невмочь... Последняя рифма моя — и ты, Последняя моя ночь!"
Ожерелье Марины Цветаевой
Этот экспонат в ряду личных вещей поэта щемяще трогателен - домашний передник с кухонным ножом. Он особенно дает возможность поверить в реальность происходившего и происходящего - МАРИНА ЦВЕТАЕВА БЫЛА И ЕСТЬ!...
Обручальное кольцо С.ЭФРОНА
Политехнический музей, 1918.
"Откуда такая нежность?
Не первые — эти кудри
Разглаживаю, и губы
Знавала темней твоих.
Всходили и гасли звезды,
Откуда такая нежность?—
Всходили и гасли очи
У самых моих очей.
Еще не такие гимны
Я слушала ночью темной,
Венчаемая — о нежность!—
На самой груди певца.
Откуда такая нежность,
И что с нею делать, отрок"
"Счастие или грусть -
Ничего не знать наизусть,
В пышной тальме катать бобровой,
Сердце Пушкина теребить в руках,
И прослыть в веках -
Длиннобровой,
Ни к кому не суровой -
Гончаровой.
Сон или смертный грех -
Быть как шелк, как пух, как мех,
И, не слыша стиха литого,
Процветать себе без морщин на лбу.
Если грустно - кусать губу
И потом, в гробу,
Вспоминать - Ланского."
11 ноября 1916
"Хочу у зеркала, где муть
И сон туманящий,
Я выпытать - куда Вам путь
И где пристанище.
Я вижу: мачта корабля,
И Вы - на палубе...
Вы - в дыме поезда... Поля
В вечерней жалобе -
Вечерние поля в росе,
Над ними - вороны...
- Благословляю Вас на все
Четыре стороны!"
Стихотворение посвящено Софье Парнок. Отношения с Парнок Цветаева охарактеризовала как «первую катастрофу в своей жизни». В 1921 году Цветаева, подытоживая, пишет:
,,Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное — какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное — какая скука!,,
На известие о смерти Софии Парнок Цветаева отреагировала бесстрастно: «Ну и что, что она умерла? Не обязательно умирать, чтобы умереть».
"Пока огнями смеется бал,
Душа не уснет в покое.
Но имя Бог мне иное дал:
Морское оно, морское!
В круженье вальса, под нежный вздох
Забыть не могу тоски я.
Мечты иные мне подал Бог:
Морские они, морские!
Поет огнями манящий зал,
Поет и зовет, сверкая.
Но душу Бог мне иную дал:
Морская она, морская!"
* * *
"Христос и Бог! Я жажду чуда
Теперь, сейчас, в начале дня!
О, дай мне умереть, покуда
Вся жизнь как книга для меня.
Ты мудрый, Ты не скажешь строго:
— «Терпи, еще не кончен срок».
Ты сам мне подал — слишком много!
Я жажду сразу — всех дорог!
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень…
Чтоб был легендой — день вчерашний,
Чтоб был безумьем — каждый день!
Люблю и крест, и шелк, и каски,
Моя душа мгновений след…
Ты дал мне детство — лучше сказки
И дай мне смерть — в семнадцать лет!"
* * *
"Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я - поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
- Нечитанным стихам! -
Разбросанным в пыли по магазинам
(Где их никто не брал и не берет!),
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед".
